Программа №198

Мой сын, Козырев Кирилл Игоревич, родился 30.07.2013 года. К сожалению, я была под наркозом после кесарева и ребенка увидеть не смогла, лишь спустя несколько часов после родоразрешения мне позвонил муж и сообщил, что у нашего малыша есть пищевод, и операция сразу не понадобится, и что Кирилл будет пребывать на отделении патологии новорожденных.

Я впервые увидела своего малыша через девять дней после его появления на свет. Ребенок не мог брать грудь, есть из бутылочки, я кормила его через зонд. Сначала состояние его было стабильным, но постепенно начал падать кислород в крови, поэтому скоро нас перевели на кардиологическое отделение и потом уже взяли на операцию в возрасте месяца. Операция прошла успешно, правда ребенок провел потом девять дней в реанимации, но мне «местные» мамочки объяснили, что при нашем пороке это нормально.

Наш порок называется - единственный желудочек сердца, один из немногих пороков, который не подлежит полной коррекции, один из тяжелейших пороков сердца, при котором невозможно даже создать анатомически здоровое сердце с помощью различных протезов, материалов. При таком пороке хирургирование проходит в три этапа: операция «Норвуд», затем «Гленн» в возрасте полугода и «Фонтен» после 2-х лет.

Первый этап у нас уже остался позади, в полтора месяца мы выписались из больницы с Кирюшей, и тогда у нас начались различные синуситы, бронхиты, риниты. В 4 месяца мы загремели в «инфекционку» с сердечной недостаточностью на фоне обструктивного бронхита, потом на кардиологию с фарингитом. Уже подошло время операции, а мы постоянно болели, болели и болели. И когда, уже собрав все анализы, мы наконец-то легли на отделение, где нас «обрадовали» кишечной палочкой. Завершилось все это тем, что мы попадаем в больницу с тяжелой сердечной недостаточностью, тахикардией, нам назначают 12 лекарственных порошков в день и делают новое заявление: «У вашего единственного желудочка сильно подтекает клапан, мы не сможем сделать операции без «пластики» этого клапана. Детям с вашим пороком часто требуется аппарат искусственного кровообращения в условиях реанимации (ЭКМО), которого в ДГБ № 1 нет. Мы можем вас взять на операцию, но не даем никаких гарантий». Не иначе как «шоковой терапией» такое заявление не назовешь.

А Кирилл все это время пытается жить, старается из последних сил, он у нас настоящий мужчина, который терпит все. Сегодня ему 11 месяцев, мы почти на полгода просрочили свою операцию, состояние у ребенка по УЗИ сердца очень тяжелое, сильная недостаточность кровообращения, несмотря на эти двенадцать порошков в день. Худощавый мальчик с голубыми глазами каждый день старается чем-то нас порадовать: учится махать ручкой, говорит первые слова, пытается сесть, корчит всякие «моськи».

Мы обратились в клинику города Берлина, к врачу Овруцкому С.Б., нас согласились взять на операцию, выставили счет на 40.945,00 евро. Для нас такая сумма денег просто космическая, потому что работает у нас только папа, живем мы в чужом городе, снимаем жилье, покупаем лекарства. Сейчас мы находимся дома в надежде, что кто-нибудь откликнется на нашу беду, что кто-нибудь поможет оплатить счет, чтобы у ребенка был шанс на жизнь, ведь дети с таким пороком могут все, просто немного ограничены в силе нагрузок. Я верю в своего сына, я вижу, как он старается, вижу блеск и задор в его глазах, я верю в то, что Бог с нами, и очень прошу помочь Вас!!!

С уважением, Диана Козырева.